Журналист для Брежнева или смертельные игры - Страница 74

Теперь мы – издали, а Долго-Сабуров вблизи следили за каждым шагом капитана ГАИ, двигавшегося к гаишной будке. Ничто нельзя было изменить в этой ситуации. Службист-гаишник запомнил утренний сигнал о розыске Долго-Сабурова, эта непростая фамилия запала ему в память, а подробности следующего приказа – не задерживать, а только сообщить о появлении – из этой головы улетучились в течение долгого рабочего дня, затерялись среди других приказаний, распоряжений и прочей суеты. Кому предъявлять претензии? Сейчас все зависело от Бога и Долго-Сабурова. В ту секунду, когда капитан оказался на крыльце гаишной будки спиной к «Жигуленку», машина Долго-Сабурова тихонько тронулась вперед. Но, видимо, капитан или почувствовал, или услышал что-то неладное, он повернулся к удирающему «Жигуленку», прокричал что-то. Еще б полминуты, пятнадцать секунд, и после телефонного разговора он бы и сам отпустил Долго-Сабурова, сорвав с него по приказу начальства двадцать пять или даже пятьдесят рублей, и для всех нас все обернулось бы совершенно иначе, но…

– Вот тебе! Выкуси! – услышали мы голос Долго-Сабурова и увидели, как «Жигуленок» вымахнул на шоссе и на предельной скорости помчался прочь, а капитан ГАИ тут же оседлал стоявший возле крыльца гаишной будки служебный мотоцикл и бросился в погоню.

– Все! – в сердцах сказал Светлов. – Писец операции! – И приказал Ласкину: – Вперед!

Мы ринулись в погоню за «Жигуленком» и мотоциклом.

По радио прозвучало:

– Светлов, доложите обстановку! Пост ГАИ не отвечает.

– Ну что докладывать? – зло сказал Светлов. – Фигня получилась. Этот ишак-гаишник бросил свой пост и погнался за моим объектом на мотоцикле. Объект вооружен и может хлопнуть его в любой момент. Вся операция коту под хвост. Приходится обнаружить себя, чтобы объект понял, что стрелять бесполезно. Где твой вертолет?

– Уже на подходе. Давай координаты и приметы объекта.

– Калужское шоссе к югу от кольцевой. Синий «Жигуль», за ним мотоциклист, за ними мой «рафик» и две черные «Волги». Только пусть не стреляют по водителю и пассажирке, они нам нужны!

– Понял. Вертолет уже видишь?

– Вижу. – Действительно, прямо нам навстречу шел с юга на бреющем «Ми-6».

Впереди расстояние между «Жигуленком» и преследующим его мотоциклистом сокращалось, и мы услышали из «Жигулей» звуки неясной борьбы, женский голос:

– Не стреляй!

– Отстань! – сказал ей сквозь зубы Долго-Сабуров.

– Не стреляй, Герман!

– Отстань, я сказал! Убери руки!

Ласкин выжимал педаль газа, «рафик» шел со скоростью 120, 130, 140. Светлов включил милицейскую сирену, две черные «Волги» с форсированными двигателями уже обошли нас и настигали мотоциклиста, который удивленно вертел головой и, решив, наверно, что гонится за важной птицей, проявил дополнительное рвение – прибавил скорость.

«Жигуленок» Долго-Сабурова тоже набрал максимальную скорость – 150 километров в час, встречные и попутные машины шарахались в стороны, а наша кавалькада постепенно собиралась в плотную группу, и с воздуха шел на подмогу вертолет, когда голос Долго-Сабурова сказал:

– Да выключи ты этот джаз!

Джаз в «Жигулях» стих и тут же голос Наташи сказал:

– Смотри! Смотри их сколько! Не стреляй, идиот!

Хлопок выстрела прозвучал не в воздухе, а в эфире – мы услышали его по радио из «Жигуленка». Но Долго-Сабуров промахнулся, он стрелял просто наугад, через плечо, одной рукой держа руль и не снижая скорости. Наташа забилась там в истерике:

– Герман! Герман! Что ты делаешь?! Мы убьемся! Останови!

– Заткнись, шлюха!

– Герман! Я тебя умоляю! Я тебя умоляю, дарлинг! Смотри, тут уже вертолет! Они нас окружают… Остановись!!!

– Хрена! Ты с Балаяном спала? Спала! С Сысоевым спала? Спала! С Векиловым в Баку тоже спала! Завтра ты с легавыми ляжешь ради своего брата! Нет уж! Ни мне жизни, ни тебе!

«Жигуленок», уже взятый буквально в тиски двумя «Волгами», мотоциклистом и нашей машиной, а сверху еще и накрытый низко ревущим вертолетом (в эфире билось истошное светловское: «Не стрелять! Не стрелять!!»), вдруг взял резко влево и пошел лоб в лоб встречному самосвалу. Испуганный самосвал в последнюю секунду чудом ушел от лобового столкновения, вылетел через кювет и перевернулся. Вертолет тут же ушел вперед, по ходу нашей погони, усиленный его динамиками голос пытался прекратить движение по шоссе вообще, но Долго-Сабуров под истошный крик Наташи «Не-е-е-е-е-ет!!!» на скорости 150 километров в час врезался в бок следующей машины – медленно сползающего к обочине цементовоза.

Мешанина смятого железа, крови, окровавленных кусков человеческого тела, внутренностей, да изуродованная, спрессованная в гармошку задняя часть кузова «Жигулей» – вот что увидели мы, когда, проскочив на скорости место происшествия, притормозили, развернулись и подъехали к накрененному цементовозу, под которым лежали останки автомашины «Жигули» и его двух пассажиров. Из разбитого бензобака вытекали на шоссе последние капли бензина.

Неподалеку сел вертолет, из него бежали к нам оперативные сотрудники МУРа. Со всего шоссе, из всех остановленных и остановившихся машин сюда же сбегались любопытные. Прибывшая «скорая помощь» возилась поодаль с водителем перевернувшегося самосвала. Из кабины цементовоза выбрался насмерть перепуганный молоденький водитель, увидел ошметки крови и мяса и кашу окровавленного железа под своей машиной и тут же подался в сторону – его стошнило.

Вылетевший на развороте в кювет капитан ГАИ поднялся, заглушил двигатель перевернутого мотоцикла и, прихрамывая, подошел к нам. Лицо у него было мучнисто-белое, губы – серые, без кровинки. Глядя на останки синего «Жигуленка», он сказал: